Дорожающий труд Поднебесной ⁴³

Защита труда по-китайски

Привычная модель бизнеса в последние годы начала буксовать. В 2008 г. были отменены налоговые каникулы для иностранных компаний, открывающих производство в свободных экономических зонах Китая. В том же году Китай принял новый закон о трудоустройстве, который значительно ужесточил обязанности нанимателя по отношению к работнику. В предыдущем законе от 1995 г. хотя и прописывалась необходимость письменных контрактов между рабочим и работодателем, но на практике закон не работал. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), контракты до середины 2000-х имели лишь немногим более половины рабочих. С трудовыми мигрантами из сельских регионов ситуация была гораздо хуже: только один из десяти имел контракт. Сегодня за наличием контрактов следит специальная трудовая инспекция.

Другими существенными нововведениями являются обязанность нанимателя платить социальные взносы, усложнение увольнения без видимой причины, запрет столь популярных ранее принудительных переработок и взятия имущества рабочего в залог работодателем. Новый закон особенно строго применяется именно к иностранным предприятиям, что серьезно повышает себестоимость рабочей силы. Количество исков китайских работников к иностранным работодателям за последние год-два просто зашкаливает. Увеличение числа исков, по данным ОЭСР, составляет 200–300% по отношению к 2007 г. При этом китайские суды стоят на стороне работников, решения в пользу иностранных компаний – довольно редкий случай, более 85% исков выигрывают рабочие.

Рабочий класс также проявляет активность, и примеров тому множество. Так, совсем недавно серьезные проблемы возникли у одного из поставщиков американской компьютерной компании Apple и у японского автоконцерна Honda. Из-за начавшейся 17 мая 2010 г. забастовки на предприятии по производству комплектующих в провинции Гуандун компания Honda вынуждена была приостановить сборку автомобилей на всех своих заводах в Поднебесной. Рабочие потребовали улучшения условий труда и повышения зарплаты. Honda предложила рабочим прибавку в 366 юаней ($54), что в итоге привело бы к повышению месячной зарплаты до 1910 юаней ($281). Однако пока бастующие раздумывают, а Honda продолжает нести убытки. Другая компания, тайваньская Hon Hai Precision Industry Co Ltd, после серии самоубийств среди сотрудников и волны протеста рабочих, жаловавшихся на плохие условия труда и низкую зарплату, была вынуждена спешно объявить о 20-процентном повышении зарплат в своем китайском филиале Foxconn International unit, производящем комплектующие для Apple iPhone.

Каковы же причины столь необычной для западных компаний строптивости китайского рабочего класса и его поддержки со стороны власти? Что это – временное явление или новая реальность, с которой придется мириться западному бизнесу? Для ответа на этот вопрос следует обратиться к истории модернизации Китая, произошедшей в последние десятилетия, а также к событиям экономического развития Южной Кореи и Тайваня, экономический путь которых во многом сейчас повторяется Поднебесной.

Опыт соседей
“И Южная Корея, и Тайвань на момент провозглашения независимости были очень бедными по меркам развитого мира странами, – отмечает известный российский востоковед, профессор университета Кукмин в Сеуле Андрей Ланьков. – Перед людьми, которые оказались там у власти 50 лет назад, вопрос стоял примерно так: как добиться мощного экономического роста в условиях скудости природных ресурсов, бедности и малообразованности населения? Было принято единственно возможное решение – ставка была сделана на дешевую и дисциплинированную рабочую силу”.

Бурный рост Южной Кореи и Тайваня в 1970-е гг. был прообразом современного китайского роста и базировался на нескольких факторах. Во-первых, важную роль играла традиционно высокая трудовая культура, которая существует в Восточной Азии (рисовое земледелие невозможно без коллективного сплоченного труда). Во-вторых, на первом этапе экономического развития акцент был сделан в основном на экспортно ориентированную легкую промышленность: производство одежды, тканей, игрушек, мелких бытовых изделий. Выбор был продиктован простой логикой, поскольку в данных отраслях можно было использовать неквалифицированную рабочую силу, то есть малограмотных и непритязательных девушек и парней из деревни, готовых работать буквально за три миски риса в день. На этом этапе модернизации, когда дешевые и дисциплинированные трудовые ресурсы были чуть ли не единственным конкурентным преимуществом Южной Кореи и Тайваня, с рабочим движением власти особо не церемонились. Например, специальный декрет правительства Южной Кореи от 1971 г. приравнял участие в забастовках к государственному преступлению, а профсоюзам было запрещено отстаивать интересы рабочих.

Однако в середине 1980-х произошел определенный качественный сдвиг. Накопленный экономический опыт и инвестиции дали возможность сделать следующий шаг – от легкой промышленности и игрушек перейти к металлургии, судостроению, химической промышленности. В итоге в Южной Корее за металлургией (Posco) и судостроением (Hyundai, Samsung) встала на ноги автомобильная промышленность (Hyundai, Kia), а за ней – электроника (Samsung, LG). Текстильная промышленность была лидирующей отраслью Южной Кореи еще в 1980 г., но к 2004-му стала всего лишь десятой, одновременно неэлектирческое машиностроение, занимавшее восьмое место в экономике в 1980 г., и стало третьим в 2004-м. Похожие процессы происходили и на Тайване, который к концу века стал одним из лидеров в полупроводниковой и электронной промышленности (Acer, Asus).

При этом по мере экономического развития возрастал уровень образования населения, сформировался средний класс. И рабочие уже не соглашались со статусом бесправных трудяг, готовых на все за миску риса. Постепенно произошли и политические изменения: “автократии развития” стали сменяться демократическими режимами. Более того, логика нового этапа развития стала иной – экспортная ориентация хотя и осталась важной составляющей экономики, но постепенно сформировался и внутренний рынок, а одним из условий его стабильности является достойный уровень жизни и оплаты труда граждан. Сегодня Южная Корея и Тайвань могут похвастаться уровнем жизни, вполне сопоставимым со странами Запада. Дешевая рабочая сила больше не является их конкурентным преимуществом – новым залогом лидерства стала мощная промышленная и инновационная база.

Новый Китай – новые правила игры
“Опыт развития Китая в последние 20 лет во многом повторяет процессы модернизации, произошедшие ранее в Южной Корее и на Тайване, – отмечает главный экономист пекинского офиса World Bank Луис Кюйс. – Начиная с постепенного отхода от коммунистического экономического уклада, осуществленного Дэн Сяопином, Пекин (разумеется, с местными вариациями, помноженными на огромное население страны) применил похожую схему экономической модернизации. Сначала использовалась изобильная рабочая сила для создания ориентированной на экспорт легкой промышленности. При этом иностранный капитал получал все возможные преференции (специальные экономические зоны, налоговые каникулы), а рабочие имели мало прав. Потом, используя легкую промышленность, Китай стал создавать производства в тяжелой промышленности, выйдя на передовые позиции в мире, например, по выплавке стали (Baosteel). Далее пошло развитие в машиностроении, появились высокотехнологичные компании (Lenovo)”.

Тенденция очевидна. Текстильная промышленность, которая была второй по значению отраслью китайской экономики в начале-середине 1980-х, пятой в конце 1990-х, стала лишь седьмой к середине 2000-х годов. Машиностроение же, напротив, поднялось с девятого места в начале 1980-х на первое к середине 2000-х. На новом этапе модернизации Поднебесной, после впечатляющего роста экономики за последние 20 лет, дешевая рабочая сила перестает быть главным конкурентным преимуществом, точно так же, как это произошло в 1980-х гг. в Южной Корее и на Тайване.

Пекин теперь уже не заинтересован в развитии потогонных мастерских с бесправными рабочими – для него это уже пройденный этап, бывший актуальным в 1990-х – начале 2000-х. Создание продукции с более высокой добавленной стоимостью требует квалифицированного, относительно высоко оплачиваемого труда. С квалификацией тоже все неплохо: число выпускников китайских вузов выросло, по данным ОЭСР, с 2000 по 2008 г. в шесть раз. И эти молодые люди вряд ли согласятся на три миски риса, как их родители. Улучшение условий труда является одним из приоритетов правящей в КНР Компартии, что прописано в ее официальной концепции экономического и социального развития страны. В планах на 11-ю пятилетку (2006–2010 гг.) специально отмечается необходимость оказания содействия “тем фирмам, которые проявляют заботу о своих рабочих”.

Осознание этой перемены постепенно приходит и к западному бизнесу. “Аутсорсинг производственных процессов в Китай – это уже история, – считает экономист CLSA Asia-Pacific Markets Кристофер Вуд. – Постепенный рост жизненных стандартов и ужесточение трудового законодательства вынуждают бизнес, ориентированный на дешевую рабочую силу, искать другие страны для аутсорсинга – сейчас это Индия, Бангладеш, Вьетнам, Индонезия и Камбоджа”. Таким образом, Китай передает последним эстафетную палочку модернизации, делая свою ставку в экономическом развитии на рост внутреннего потребления и на переход к производству более технологичной продукции с высокой добавленной стоимостью.

Дешевой рабочей силы в Китае больше не будет, и с этим придется смириться. В пользу этого утверждения говорят и другие факты. “Демографическая ситуация в Китае такова, что дешевой рабочей силе просто больше неоткуда взяться, – утверждает главный экономист по развивающимся рынкам UBS Джонатан Андерсон. – Политика ограничения рождаемости, проводившаяся до последнего времени, дала свои плоды. И Китай столкнется с проблемой старения населения быстрее, чем многие думают. При этом трудовые ресурсы скоро начнут сокращаться, а новые поколения, пополняющие ряды рабочих будут менее многочисленными, чем сегодняшние”.

Внутренний спрос вместо экспорта

Нынешний модернизационный сдвиг стимулирует и внешнеэкономическая ситуация. Мировой финансовый кризис показал, что ставка на экспортную ориентацию промышленности может быть весьма рискованной. Кризис привел к резкому сокращению экспорта: в 2009 году он упал на 13,7%, но при этом – из-за мер кредитного и фискального стимулирования экономики – рост ВВП Китая составил 8,7%. Тем не менее существует весьма значительный риск, что многие ориентированные на экспорт в США и Европу предприятия не найдут спроса на свою продукцию, ведь текущий долговой кризис в странах еврозоны может привести и ко второму витку глобальной рецессии. “Сегодняшний европейский долговой кризис весьма негативно отразится на китайских экспортерах, основным рынком сбыта которых сейчас является Европа, – отмечает экс-СЕО Bear Stearns профессор экономики Пекинского университета Майкл Петтис. – Удар будет двойным: во-первых, спрос упадет из-за произошедшей в последние месяцы резкой ревальвации евро к юаню (из-за его привязки к доллару), во-вторых, спрос будет снижаться из-за сокращения госрасходов в европейских странах, что угнетающе действует на потребление. Многие предприятия в Китае, ориентированные на экспорт в Европу, ждет незавидная участь: с отставанием в несколько месяцев они почувствуют резкое падение спроса, ревальвация сделает их нерентабельными, многие предприятия вынуждены будут закрыться”.

Все это еще интенсивнее подталкивает Китай к трудной, но неизбежной переориентации на внутренний спрос. А внутренний спрос невозможно построить без уверенного в завтрашнем дне и относительно обеспеченного населения. Рост оплаты труда ведет к подъему уровня потребления, одновременно снижая зависимость Поднебесной от ставшего крайне ненадежным источника роста экономики в последние годы – экспорта в США и Европу. Кроме того, защита китайских рабочих со стороны правительства имеет, в контексте надвигающейся второй волны мирового кризиса, и еще одно немаловажное преимущество. “Транснациональным компаниям, в случае резкого сокращения спроса на свою продукцию всегда приходится решать, в какой юрисдикции закрывать предприятия, а в какой оставить, – объясняет Луис Кюис. – При прочих равных закрываются предприятия в юрисдикциях, где это легче всего сделать и где работодатель несет минимальные издержки в случае прекращения производства. Таким образом, в результате этого страдают наименее защищенные государством рынки – такие, где работников можно легко и просто выгнать на улицу”. Очевидно, что Китаю, особенно после того как ставка на дешевый и дисциплинированный рынок труда себя исчерпала, такой вариант крайне невыгоден, поскольку рост увольнений и безработицы при полной незащищенности рабочего класса может привести к недовольству последнего. Бремя кризиса должно быть разделено между работодателями и работниками более справедливо.

Впечатляющий рост ВВП на душу населения и огромные накопления золотовалютных резервов (превысивших в марте 2010 года $2,4 трлн) позволяют КНР кардинально изменить свое отношение к иностранным инвестициям. Китаю больше не нужны просто деньги из-за границы – он уже давно сам является мировым нетто-экспортером капитала. Ему нужны современное производство, достойные условия условий труда для рабочих и высокие технологии. Формула “любой каприз за ваши деньги” для иностранных инвесторов в Китае больше не действует. И это – новая реальность, , с которой им придется смириться.

По материалам делового издания "Вестник Китая"