Фукусимские страхи Поднебесной¹⁹

КНР – мировой лидер по количеству строящихся ядерных реакторов. По данным World Nuclear Association, опубликованным в апреле 2011 г., в стране строится 27 реакторов. По этому показателю Китай значительно опережает идущих вторыми Россию и Индию, при этом количество эксплуатируемых в Китае в настоящее время энергоблоков – 13 – сравнительно невелико для страны с такими энергетическими запросами. И во всех нынешних АЭС значительная доля технологий – импортированные из-за рубежа, освоенные с участием иностранных фирм (из России, Канады, Франции). “Сишоу” (аккумулирование) и “сяохуа” (поглощение) технологических достижений стран ядерной “пятерки” были ключевой идеей развития энергетики Китая на раннем этапе. Начиная с 2000-х годов, Китай стал готовить новый атомный рывок, но ориентир национальной атомной политики сместился на идею “цзичжухуа” (автономность), подразумевающую развитие и максимальное использование собственных технологий.

В качестве базового типа реактора для своей атомной энергетики Китай выбрал CPR-1000 – реактор второго поколения с водой под давлением, базирующийся на французских технологических достижениях 80-х годов. При этом от блока к блоку Китай повышает долю собственной “начинки” и, начиная с площадки Ниндэ (строительство этой АЭС стартовало в феврале 2008 г., а к декабрю 2012-го планируется завершение первого из четырех энергоблоков, окончательный ввод в эксплуатацию – 2017-й), планирует довести этот показатель до 85%. В то же время китайцы не оставили идею знакомства с передовыми западными технологиями. Помимо заключения контрактов на строительство нескольких блоков с американскими реакторами третьего поколения АР-1000, Китай также работает над созданием реактора повышенной мощности САР-1400, которому, согласно Перспективному плану развития атомной энергетики на 2005–2020 годы, отводится второстепенная роль.

Так вкратце можно описать состояние и намерения китайского атомпрома до мартовских событий в Японии. Как преобразилась картина в “постфукусимском” атомном мире?

На трагические события в Японии Китай отреагировал быстро и резко. 16 марта 2011 г. состоялось заседание Госсовета, по итогам которого были приняты четыре следующих основных решения, касающиеся национальной атомной энергетики:
• незамедлительно провести тотальную проверку всех эксплуатируемых АЭС и убедиться в абсолютной безопасности и надежности станций;
• усилить контроль за безопасностью на местах, по-новому подойти к вопросу безопасности АЭС и жестко следить за выполнением требований;
• провести оценку состояния строящихся площадок, руководствуясь высшими международными стандартами, при обнаружении проблем приостановить строительные работы;
• до окончания полной инспекции приостановить рассмотрение и одобрение новых площадок.

Постановление одновременно обо всем и ни о чем. Что Госсовет КНР понимает под фразой “по-новому подойти к вопросу безопасности”, совершенно неясно, но вряд ли китайцы будут давать пояснения. Когда специалист-атомщик слышит такие заявления, сразу возникает вопрос, что конкретно китайцы собираются оценивать на АЭС на соответствие нормам безопасности? Речь идет о реакторной технологии? Или пора пересматривать вопрос о загрузке реактора топливом (на Фукусиме частично использовалось МОКС-топливо)? Или необходима проверка систем охлаждения, очень быстро отказавших во время аварии на Фукусимской АЭС? А может быть нужна замена систем аварийной защиты?

Помимо сказанного, неясно, какими критериями руководствоваться при принятии решения об остановке строительства АЭС. Как считает заместитель директора Института международных отношений НИЯУ МИФИ Александр Колдобский, никто никогда не остановит строительства при завершенности работ на 90%, следовательно, должны выдвигаться какие-то максимально допустимые сроки по остановке строительства, в которые еще можно внести изменения в конструкцию энергоблока. Все эти вопросы КНР оставляет без ответа.

Согласно данным официального сайта Китайской национальной корпорации по атомной энергетике, 16 марта уже были созданы инспекционные группы, а на следующий же день началась проверка состояния АЭС “Циньшань-1”.

В заявлениях китайских официальных лиц и докладах надзорных органов прозвучал ряд предложений о пересмотре атомной политики страны. Было предложено свернуть идею крупномасштабного строительства реакторов второго поколения CPR-1000 и сконцентрироваться на развитии реакторов третьего поколения (АР-1000 и всех его китайских производных). Кроме того было заявлено о намерении пересмотреть ряд будущих площадок и по возможности избегать строительства АЭС в непосредственной близости от моря, что в ряде районов непросто, так как прибрежная зона КНР самая промышленно развитая и, соответственно, требует больше всего энергии. Конечно же, была поднята дискуссия и о возможности будущего Китая без атомной энергетики. Но какие у страны могут быть альтернативы? В 2008 г. зависимость от импортируемой нефти уже перешагнула психологический рубеж в 50%, и сейчас стратегическая цель страны – хотя бы замедлить рост этого показателя. Китай пытается по максимуму использовать свои водные ресурсы, но даже наличие нескольких полноводных рек не решает энергетическую проблему – их расположение не позволяет обеспечивать энергией нуждающийся в ней Юг страны. Кстати, как подчеркивает сотрудник Университета Гуанси профессор Сян Шо, возобновляемые источники энергии используется Китаем лучше, чем каким-либо другим государством в мире (в 2011 г. Китай обошел Германию и вышел на первое место по объему инвестиций в “чистую” энергию), но они не могут покрыть быстрорастущие запросы страны.

Единственный вариант – это энергетика на угле. Китай сейчас идет этим путем, и последствия хорошо известны. Помимо экологической катастрофы, такой путь развития энергетики ведет к перегрузке железных дорог: занимающие второе место в мире по протяженности железнодорожные сети страны наполовину заняты перевозкой угля из северных провинций на Юг. К тому же угольные шахты несут куда большую потенциальную опасность в плане человеческих жертв, нежели АЭС. Колдобский приводит такое сравнение: крупнейшая в мире атомная катастрофа в Чернобыле унесла менее ста жизней, три человека погибли в момент взрыва реактора, еще 28 – в течение трех недель от несовместимых с жизнью доз облучения в сочетании с лучевыми ожогами. В дальнейшем катастрофа стала возможной, с разной степенью вероятности, причиной преждевременной смерти, по различным оценкам, еще 20–50 человек. На угольных же шахтах в Китае ежегодно погибает около 3000 (!) человек, и это стало настолько обыденным явлением, что взрыв с количеством жертв менее десяти человек даже не освещается в местных газетах. Одних только этих доводов достаточно, чтобы закрыть дискуссию об отказе Китая от атомной энергетики и признать, что альтернатив у КНР просто нет. Но ряд менее радикальных и куда более полезных мер, нежели отказ от атома, страной все равно принимается.

То, каким образом организована китайская система регулирования атомной отрасли, даже у национальных экспертов вызывает большие вопросы. Китай до сих пор не имеет всеобъемлющего атомного законодательства, а существующие нормативные документы приняты 20–30 лет назад и не отвечают требованиям времени: три главных регулятивных документа китайского атомпрома датированы 1986-м, 1987-м и 1993 годами соответственно. (Для сравнения: в российском законодательстве последние изменение в аналогичные законы вносились в 2007, 2009 и 2010 годах). Эти регуляторы в КНР менее авторитетны в сравнении с выводами Комиссии по национальному развитию и реформам – органа, отвечающего за расширение атомного сектора. За безопасность АЭС несут ответственность, в общей сложности, не менее десяти правительственных организаций, чьи зоны контроля многократно пересекаются друг с другом. Сюда входят Министерство здравоохранения, Министерство общественной безопасности, Комиссия по управлению активами и многие другие, приводит данные профессор Юнь Чжоу, сотрудник кафедры ядерной безопасности Белферского центра ядерной безопасности Гарвардского университета. По официальным данным китайского правительства, Национальное управление по ядерной безопасности Китая (National Nuclear Safety Administration, NNSA), выполняющее роль одного из органов регулирования в атомной отрасли, имеет в штате немногим более 300 сотрудников.

Реформы законодательной базы назревали давно, и Фукусима стала лишь катализатором этого процесса. Китай заявил о расширении штата сотрудников надзорных органов, рассмотрении вопроса о создании в будущем высшего надзорного органа для атомной энергетики страны и готовности превратить “луанцибацзао” в “тоутоушидао” (хаотичное в порядоченное и продуманное).

Все технические меры, описанные выше, более-менее подконтрольны правительству, но существует еще социальная сфера, проблемы в которой могут вносить даже более значительные корректировки в энергетическую стратегию, нежели слабость законодательной базы или выбор реакторной технологии. Речь идет о поддержке атомных проектов страны населением.

Китаю (наряду с Вьетнамом) как социалистическому государству, где главенствующую роль играет компартия, присущи авторитарные методы во взаимоотношениях с народом. Население регионов обычно информируется о строительстве АЭС уже после принятия решения на высшем уровне, и изменить или хотя бы как-то повлиять на ситуацию рядовые граждане не в состоянии. Но до недавнего времени жители Китая и вправду видели в строительстве атомных станций больше плюсов, чем минусов. АЭС означает новые рабочие места, экономическое развитие региона, снижение цен на электричество. На таком уровне способен мыслить каждый китаец, даже приблизительно не представляя себе, как работает реактор.

Реализовывать атомную программу без поддержки широких слоев населения крайне трудно, в том числе и для Китая. Но если в большинстве атомных стран такая поддержка основана на информированности людей о преимуществах АЭС, то в Китае, наоборот, ключевым моментом является полная неосведомленность рядовых граждан! В магазинах в Наньнине сразу после фукусимских событий можно было наблюдать очереди человек по 30 с особым интересом к йодированной соли – покупали по 6-7 упаковок. А некоторые китайцы хвастались, что с прошлого инцидента на АЭС “Дайа Бэй” у них сохранилось еще пара мешков нужной соли, так что к Фукусиме они готовы. Если во всех атомных странах упор делается на развитие системы оповещения и информирования населения о нештатных ситуациях на атомных объектах, то в Китае предпринимаются громадные усилия для того, чтобы никакая информация никуда не просочилась.

Но теперь ситуация иная: Китай правильно оценил необходимость просвещения населения в области знаний об атомной энергии. Уже через неделю после событий на Фукусиме Центральное телевидение Китая запустило в эфир ряд видеороликов о сущности атомной энергетики. Каждая региональная газета, не говоря уже об общенациональных, опубликовала статьи с основной идеей “почему такое не может повториться в Китае”. Последний выпуск журнала “Новости атомной энергетики” напечатал интервью сразу трех экспертов по фукусимской аварии. В своей оценке они единогласно осуждали радиофобию как главного “бумажного тигра” японской аварии. Весь мир сакцентировался на осуждении допущенных компанией TEPCO медлительности и искажения данных, вследствие чего мировые СМИ получили повод дать старт новой волне радиофобии. Стратегической задачей китайского атомпрома сейчас является необходимость сдержать распространение радиофобии и “нести ядерные знания в народ”. В журнале Китайской ассоциации по атомной энергетике было опубликовано большое интервью начальника Государственного управления по делам энергетики Чжан Гобао, в котором он объяснил разницу технологий, используемых на Фукусиме и в Китае, а также подтвердил приверженность КНР к продолжению политики развития атомной энергетики в будущем. Несопоставимость технологий Японии и Китая и, как следствие, невозможность подобного фукусимскому аварийного сценария в КНР – официальная позиция Китайской национальной атомной корпорации.

Так или иначе, но при всей твердости основного курса Госсовет КНР все же приостановил выдачу новых разрешений на строительство АЭС и приказал провести дополнительную проверку имеющихся ядерных объектов. Из заявлений китайских чиновников следует, что безопасности АЭС теперь будет уделяться больше внимания. Таким образом, следует ожидать не сворачивания китайских проектов в области атомной энергетики, а, скорее, их удорожания из-за дополнительных мер безопасности. В рамках корректировки курса можно перечислить следующие ожидаемые меры:
• переосмысление приоритетной реакторной технологии для будущих энергоблоков, вероятное перераспределение некоторой части площадок, предназначенных для реакторов второго поколения, в пользу реакторов третьего поколения;
• более тщательное и всестороннее рассмотрение площадок для строительства будущих АЭС с учетом переоценки угрозы цунами и землетрясения;
• повышение требований к станциям: дополнительные проверки и инспекции в части безопасности строительства и эксплуатации АЭС;
• замедление темпов строительства и ввода в эксплуатацию новых АЭС. Понижение планки по доле энергии, вырабатываемой АЭС к 2020 году, (или хотя бы прекращение повышения этого показателя);
• реформирование китайского бюрократического аппарата в атомной сфере и упорядочивание китайского атомного законодательства;
• проведение работы с населением на всех уровнях, усилия по поддержанию позитивного образа китайского атомпрома в глазах китайцев.

Большинство тезисов, заявленных на данный момент официальными лицами, звучат в “китайском” стиле: постановление ради постановления – минимум конкретики. Решений о нововведениях в подходе к вопросу безопасности Китай пока не принимал, подобного заключения можно ожидать лишь по окончании проведения инспекции китайских АЭС. По оценкам экспертов, снятие запрета на рассмотрение и одобрение новых площадок ожидается через 4–5 месяцев, в такие сроки и стоит ожидать от Китая провозглашения нового ориентира в развитии атомной энергетики страны. Если в конце 2010 г. планка по доле энергии, вырабатываемой на АЭС к 2020 г., стояла на уровне 86 ГВт, согласно оценке Института энергетических исследований при Государственном управлении по развитию и реформе КНР, то после событий в Японии показатель будет понижен, но при этом все равно останется значительно выше изначально заявленных 40 ГВт.

По материалам делового издания "Вестник Китая"