Миллиард китайских горожан⁵⁵

Перспективы здесь велики – девять китайских городов уже имеют население выше 10 млн человек, 177 – больше миллиона. Сравнение с другими странами более чем впечатляюще: в России только в одном городе – Москве – живет свыше 5 млн человек; то же справедливо и для США – единственный американский город – Нью-Йорк – имеет население свыше 5 млн человек. Китай переживает сейчас период сверхбыстрой урбанизации, в которой масштабы планируемых и текущих инфраструктурных проектов, включающих скоростные шоссе, легкорельсовые транспортные системы, высокоскоростные железные дороги и метро, одновременно и поражают воображение, и порождают сомнения относительно своей экономической целесообразности и рисков переинвестирования.

Масштабы и темпы китайской урбанизации действительно не имеют прецедентов в истории человечества. По оценкам McKinsey Global Institute, за 20 лет китайские города пополнятся еще 350 млн жителей, а это больше, чем все сегодняшнее население Америки. Для китайских и международных компаний урбанизация Поднебесной создает огромные перспективы и новые рынки.

Трудовые резервы урбанизации Согласно теории нобелевского лауреата по экономике Артура Льюиса, в развивающихся странах зарплаты рабочих на предприятиях начинают быстро расти в тот момент, когда сокращается приток рабочей силы из деревни (“поворотная точка Льюиса”). Если чунцинская модель урбанизации сработает и фермеры станут отказываться от удерживающих их на месте прав на землю, то приток дешевой рабочей силы из деревни в город резко возрастет. Таким образом, чунцинская реформа потенциально может породить контртренд по отношению к наблюдаемой ныне тенденции повышения зарплат на предприятиях в Китае. Прописка по-китайски Прописка – хукоу – в Китае в том или ином виде существовала со времен зарождения Поднебесной (по крайней мере, с момента основания династии Цинь), так что этот социальный институт далеко не нов. Современная система хукоу была установлена после прихода к власти коммунистов в 1949 г. Основной смысл хукоу – четкое разделение жителей на горожан и крестьян. Обладатели городской прописки до недавних пор получали значительно больше социальных благ (образование, пенсии, здравоохранение и т. п.), чем обладатели сельской прописки. До 1990-х годов житель Китая с сельской хукоу не имел законного права работать в городе – в любой момент такого нелегала могли депортировать по месту прописки. В середине 1990-х, в период бурного экономического роста, эта система социального апартеида начала ослабевать – обладателям сельской хукоу было разрешено покупать временное разрешение на проживание в городе, стоимость которого год от года снижалась. После вступления Китая в ВТО Пекин принял на себя обязательство постепенно избавиться от этого социально несправедливого института хукоу.

Развитие китайской урбанизации достаточно предсказуемо: оно пойдет по пути наивысшей концентрацией городского населения в наиболее экономически развитых районах. Сейчас на территории Китая постепенно образуется 11 крупнейших агломерационных зон, в которых большие города, их пригороды и города-спутники сливаются в единое, огромное по масштабам урбанизированное пространство. Четыре таких зоны имеют наиболее важное стратегическое значение – и политически, и экономически. Это дельты реки Янцзы с центром в Шанхае и Жемчужной реки с центром в районе провинции Гуандун, а также зона с центром между Пекином, Тяньцзинем и Хэбэем и западная дельта Янцзы с центром возле Чунцина.

Самые крупные и известные из названных зон – это дельты рек Янцзы и Жемчужной. Так, ВРП дельты Янцзы составляет 6 трлн юаней, или 17,5% ВВП всей страны, здесь живут и самые платежеспособные китайские потребители – объем розничных продаж в агломерации достигает 2 трлн юаней. Экономические показатели дельты Жемчужной реки почти наполовину меньше – здесь производится около 10% ВВП Китая, розничные продажи также вдвое скромнее. Пекин и сопредельные города – политическое сердце страны, развитие этой зоны тесно связано с возросшими международными амбициями Китая. Самая быстрорастущая и пока еще наименее развитая агломерация находится во внутренних регионах Китая, которым, в соответствии с правительственными программами развития экономически слабых западных провинций, уделяется особое внимание. Западная дельта Янцзы, или Западный треугольник (Чунцин – Чэнду – Сиань) обещает стать одним из основных направлений, куда начнут стекаться государственные и частные инфраструктурные инвестиции. Кроме того, именно здесь будут решаться наиболее острые политические и социальные проблемы китайской урбанизации – Западный треугольник становится экспериментальной площадкой для поиска путей по их урегулированию.

Новый горизонт урбанизации

Если урбанизация в прибрежных районах Китая является просто дальнейшей реализацией объективных географических преимуществ (выхода к морю), то Чунцинский треугольник в последние годы стал, по сути, экспериментальной площадкой для программ развития внутренних районов Поднебесной. “Чунцинская модель” обязана своим появлением нескольким факторам. Чунцин постоянно находится в политическом поле зрения – он, так же как Пекин и Шанхай, является единым муниципальным образованием, напрямую подчиняющимся центральным властям (четвертое такое образование – город Тяньцзинь). Географически это один большой город (собственно Чунцин), несколько городов поменьше плюс сотни относительно маленьких (по китайским меркам) городков, разбросанных на территории, площадь которой приблизительно равна Австрии. Девять центральных районов Чунцина являются домом для 7 млн жителей, но за городской границей, которая постепенно размывается, живут еще около 20 млн человек.

К 2020 г. власти хотят довести зарегистрированное население Чунцина до 20 млн жителей. Подобные цели прямой урбанизации – недавнее явление. “В течение последних 50 и даже более лет Пекин сознательно стремился сдержать урбанизацию, опасаясь, что города просто не справятся с наплывом новых мигрантов, – отмечает аналитик гонконгской консалтинговой компании GaveKal Том Миллер. – Смена настроений произошла, когда власти поняли, что переориентация сельских жителей с натурального хозяйства на работу в городе, приносящую куда большую добавленную стоимость, может быть вполне экономически оправданной стратегией”. Чунцин первым из китайских городов пытается реформировать и ослабить систему прописки – хукоу, которая официально разделяет граждан на городских и сельских жителей. Сельские мигранты в Чунцине получат те же социальные блага (а это, прежде всего, более качественное медицинское обслуживание, образование и более высокие пенсии), что и горожане. Чунцинский план урбанизации, который в случае успеха будет использован и в других китайских городах, предполагает две фазы: в 2010–2011 годах 3 млн сельских мигрантов, которые уже фактически поселились в урбанизированных зонах, получат городскую прописку вместо сельской. В эти 3 млн входят 2,3 млн рабочих, переехавших в города вместе с семьями, и около 700 000 студентов. Вторая фаза задуманной властями урбанизации куда более революционна: планируется убедить 7 млн сельских жителей отказаться от своих земельных участков в пользу новой жизни в городе. Для смягчения этого непростого перехода в новое качество сельским мигрантам в течение трех лет сохранят право собственности на землю.

Революционность новой модели, осуществление которой выпало на долю Чунцина, трудно переоценить. Ведь именно сохранение системы прописки – хукоу – и прав на сельскую землю “ответственны” за существующий маятник сельско-городской миграции, функционирующий в Китае уже не один десяток лет. “Происходящая внутри такой большой страны, как Китай, сезонная трудовая миграция из села в город по масштабам может посоперничать с тем, что происходит во всем остальном мире, – отмечает аналитик Migration Policy Institute Жанна Баталова. – Внутренняя миграция в Китае по численности потоков населения вполне сопоставима с международной. Количество внутренних трудовых мигрантов в Поднебесной оценивается в 140 млн человек. Мигранты с сельской хукоу часто дискриминируются в городах, где у них фактически отсутствуют права на социальное обеспечение, образование, пенсии, короче, на все то, чем пользуются обладатели городской прописки. Но, несмотря на эти трудности, более высокий городской заработок удерживает мигрантов на новом месте. Тем не менее каждый год на январь и февраль около половины из них – 70 млн – возвращаются домой в бедные внутренние провинции Поднебесной, для встречи китайского Нового года, а весной снова отправляются на заработки в города”. На фоне этой людской реки, ежегодно перетекающей из провинции в крупные города, мировые миграционные потоки действительно кажутся тоненькими ручейками.

Крестьянский вопрос

Земельные участки на селе остаются для трудовых мигрантов своего рода страховкой на случай неблагоприятной конъюнктуры. Ведь эти крестьяне, хоть и работают в городах, но горожанами не являются. Так, в кризисном 2009 г. “весенняя волна” сезонных мигрантов из сельских районов оказалась не такой мощной, как обычно, – многие рабочие не вернулись в города, реагируя на ухудшившиеся в связи с кризисом перспективы трудоустройства. По оценкам китайской статистики, в 2009 г. из 70 млн трудовых мигрантов, уехавших на новогодние праздники домой 14 млн весной уже не вернулись в города. А из 56 млн вернувшихся только 45 млн удалось снова найти работу.

Именно поэтому далеко не все мигранты горят желанием расстаться с сельской хукоу и своими земельными участками. Чрезмерно высокие темпы урбанизации могут привести к ситуации, когда новоиспеченные горожане не смогут найти работу и будут вынуждены существовать за счет госсубсидий. Частично лишение сельской прописки уже идет насильственными методами: студенты, например, не могут закончить чунцинские университеты, не получив городской хукоу. Оценивая программу урбанизации Чунцина, экономисты World Bank отмечают следующее: “Хотя цели реформы системы хукоу достаточно радикальны, сам процесс реформирования должен быть постепенным. Запускать его без учета потенциальных политических и социальных рисков – политически опасное действие”.

Однако реформы нужны. Все возрастающая пропасть между доходами сельского и городского населения пугает власти. Если в 2000 г. заработок горожанина был на 4000 юаней выше, чем у сельского жителя, то спустя 10 лет разница достигла уже 13 000 юаней. Новая политика правительства направлена на то, чтобы уменьшить этот разрыв не посредством повышения благосостояния села, а переселением фермеров с их земель в города. Сокращение числа крестьян – экономически оправданная стратегия, так как на селе наблюдается переизбыток трудовых ресурсов. “Вокруг того же Чунцина размер средней фермы составляет всего треть гектара, включая земли, неформально переданные сельским жителям их родственниками, постоянно работающими в городе”, – замечает Том Миллер. Однако насильственная урбанизация путем лишения крестьян их земли – не лучшее решение проблемы неэффективного распределения сельских трудовых ресурсов (вспомним хотя бы описанную Джоном Стейнбеком в “Гроздьях гнева” трагедию оклахомских фермеров, согнанных со своих земель в 1930-е годы после появления более эффективной технологии обработки сельскохозяйственных угодий с помощью тракторов). Именно поэтому чунцинским властям стоит прислушаться к советам не форсировать правильный по сути, но потенциально болезненный процесс реформ.

Урбанизация и переселение сельского населения в города (поэтапное и осторожное!) не только модернизирует условия ведения сельского хозяйства, но и даст городам дополнительные территории, доступные для застройки. Пекин до сих пор соблюдает довольно жесткую систему квотирования земли под городскую застройку, сохраняя тем самым сельхозугодья. Города могут получить земли под застройку только двумя способами – либо снося старые здания и фабрики под девелопмент (новое, более рентабельное использование), либо договариваясь о переводе находящейся в коллективной собственности сельской земли в категорию городских земель, находящихся в госсобственности. Так как количество старых зданий под снос не так уж велико, городским властям приходится задействовать в процессе так называемые земельные свопы: живущие вблизи городов крестьяне получают городское жилье взамен своих угодий, все постройки на селе сносятся, при этом эффективный размер сельхозугодий увеличивается. В Чунцине и Ченду пытаются усовершенствовать эту систему: селяне, живущие далеко от города, оставляя свои дома, получают взамен “земельные кредиты” (дипяо), которые торгуются на чунцинской земельной бирже. Дипяо скупаются девелоперами, так как дают им право застроить участок на окраине города, соответствующий по размерам высвобожденным под эти кредиты сельхозугодьям. Проблема, однако, в том, что, как отмечает Миллер, чунцинская система потенцильно уязвима для всяческих махинаций, особенно учитывая тот факт, что сельские жители не слишком подкованы в области финансов.

Станет ли чунцинская модель образцом для урбанизации остального Китая? Пока этот вопрос остается открытым. “Во многих китайских городах, находящихся вне пристального контроля центральных властей, до сих пор доминируют мафиозные структуры, – считает Миллер. – Собственно так было и в Чунцине до того момента, как его мэром стал Хуан Кифань, а первым секретарем – харизматичный Бо Силай”. Они смогли победить мафиозные группы, оставаясь действительно хорошими и честными управленцами. Но смогут ли это сделать и другие городские руководители, за действиями которых из Пекина следят менее пристально? Кроме того, урбанизация – это огромные деньги. По данным GaveKal, только первый этап расселения 3 млн фермеров в Чунцине будет стоить около 300 млрд юаней – это сумма, в несколько раз превышающая доходы городского бюджета.

В Чунцине правительство Китая пытается взять под контроль до сих пор во многом хаотичный процесс бурной урбанизации последних лет – реформировать систему хукоу и отладить механизм переселения крестьян в города, одновременно реформируя и условия ведения сельского хозяйства. Планы, как и всегда у Китая, чрезвычайно амбициозные. От успеха или неуспеха их реализации, скорее всего, и будет зависеть, появится ли в Поднебесной прогнозируемый McKinsey Global Institute к 2030 г. миллиард горожан или все-таки нет.

По материалам делового издания "Вестник Китая"