Китай модернизируется. В ходе модернизации главные изменения испытывают, как известно, не экономика или инфраструктура страны, а живущие в ней люди. В поисках ответа на вопрос о том, что представляет собой народ современного Китая, и чего ждать от этих «новых китайцев» в будущем, журналисты Fortune побывали в обычных китайских семьях, затем побеседовали с молодыми поп-звездами и даже наведались в клиники, специализирующиеся по лечению от обжорства. В результате получились в чем-то разные, а в чем-то похожие антропологические зарисовки: молодой инженер, приехавший в город из деревни, где еще недавно не было электричества, находящаяся «в поиске себя» писательница подростковых романов, или избалованные «маленькие императоры» из «поколения одного ребенка».

Говоря о китайской модернизации, необходимо иметь в виду, что китайцы уже довольно давно не являются народом благообразных крестьян и патриархальных конфуцианских помещиков, практикующих ценности «сыновнего почтения». Современный Китай отделен от сколько-нибудь патриархальных времен целой серией революций и гражданских войн, потрясавших страну с начала XX столетия до его 70-х годов. Путь Китая к современности (modernity) начался не сегодня и не вчера, и нынешняя ломка складывавшихся веками традиций и образа жизни – одна из многих в довольно длинном ряду уже не раз происходивших в стране попыток модернизации. Однако, пожалуй, никогда еще такие огромные массы людей добровольно не отказывались от привычного уклада жизни ради стремления завоевать себе более достойное место в рыночной экономике и повысить свой уровень потребления. Крестьяне, покидающие свои деревни, надеясь найти лучшую долю в городе; инженеры, бросающие стабильный заработок на государственном предприятии или в крупной фирме, и пытающиеся на свой страх и риск преуспеть в рыночном секторе – все это разные формы массового движения, охватившего сейчас всю страну. Китай, как говорят некоторые западные наблюдатели, «влюбился» в экономику, а идея экономического успеха стала своего рода «великой китайской мечтой».

«Маленькие императоры»

Герой одного из очерков, маленький Ци-и, растет в состоятельной пекинской семье, состоящей из его отца, матери и родителей матери. В пекинском детском саду «Интеллект и Способности», куда ходит Ци-и, воспитатель спрашивает детей: «Вы помните тот танец, который мы с вами заучили на каникулах?». Одногруппники Ци-и хлопают в ладоши и поют. Самые лучшие танцоры приглашаются продемонстрировать свое мастерство перед всей группой, и награждаются конфетой. Ци-и нет в числе награжденных. «Ну и не надо - выпаливает он, - у меня дома есть конфеты, много, много конфет».

И это правда. В своей семье Ци-и привык получать конфеты и похвалы старших, легко добиваясь исполнения почти любого своего желания. В сущности, все аспекты его короткой и комфортной жизни всегда убеждали его в том, что именно он – центр вселенной. Это, возможно, не самая рациональная точка зрения, но она разделяется миллионами других китайских детей и подростков, родившихся после 1980-го года. В тот год китайское руководство провозгласило свой знаменитый декрет, обязывающий каждую семью иметь только одного ребенка. Считается, что эта политика оправдала себя, позволив замедлить рост населения и сократить бедность в и без того уже перенаселенной стране. В то же время, по мнению многих китайцев, благодаря этой политике в стране выросло целое поколение эгоистичных маленьких царьков, воображающих себя центрами мироздания.

Ян Тцзяошень, редактор известной в Китае газеты «Пекинская звезда», утверждает, что китайские дети растут с привычкой «думать только о своей собственной персоне, узколобыми, неспособными принимать критику». Такого же мнения и Ван Ин, директор детского сада нашего маленького знакомого Ци-и: «Современные дети совершенно испорчены. У них нет никаких социальных навыков. Они ждут немедленного удовлетворения любых своих желаний. Взрослые так оберегают их, что стоит ребенку только споткнуться и удариться о землю, вся семья начинает ее проклинать»

«Политика одного ребенка» не очень строго соблюдается в сельской местности, и в отдаленных районах не редкость семьи, в которых пять или шесть детей. Однако в городах семья с одним ребенком стала нормой. По оценкам демографов, среди жителей Китая моложе 25 лет по крайней мере 20%, то есть больше 100 млн, выросли единственным ребенком в семье. 100 млн – совсем немного в сравнении с 1,3 миллиардным населением Китая. Однако для иностранных компаний, выходящих на китайский рынок, завоевать сердца этих «маленьких императоров» критически важно, ведь они представляют собой своего рода авангард потребителей. Они уверенны в себе, открыты миру и готовы пробовать новые вещи. Кроме того, в отличие от молодых соотечественников из сельской местности, у городских «маленьких императоров» есть деньги.

Проведенный в апреле этого года агентством Hill&Knowlton и журналом Seventeen опрос студентов 64 университетов Пекина и Шанхая показал, что 6 из 10 опрошенных тратят более $60 в месяц на «несущественные предметы». Это огромная сумма, учитывая, что средний доход на душу населения в этих городах составляет всего $250! Многие аналитики предсказывают, что когда, по мере взросления, покупательная способность «маленьких китайских императоров» возрастет еще больше, они будут определять тенденции в области лайфстайл и потребления далеко за пределами Китая. Итак, надо готовиться к самому большому «Поколению Я», когда-либо существовавшему в мире!

Особенности этого поколения далеко не исчерпываются отсутствием братьев и сестер. Это поколения чувствует свою обособленность от остальных жителей страны, ведь их жизненный опыт не похож на опыт родителей или даже старших братьев. Они выросли во времена невиданного в Китае благополучия. Однако они не только лучше обеспечены, чем прошлые поколения китайцев. Они гораздо лучше информированы.

Например, 19-летний Ван Ци (предпочитающий, чтобы его называли его уличным именем “Jerzy King”), хип-хоп продюсер из Пекина, расхаживает в ультрамодном шерстяном жакете с логотипом Toronto Maple Leafs. Где Ван Ци купил этот жакет? Конечно же, в США. Ван Ци никогда не был за границей, однако ему не составило труда заказать и жакет и подходящие к нему брюки на сайте Footlocker и организовать их доставку в Пекин при помощи USPS . Используя свой собранный в ручную компьютер Ван Ци совершает немало таких покупок, а затем часто перепродает купленные за границей вещи (большая часть из которых была изначально сделана в Китае) своим друзьям.

Ван Ци – пример молодого китайца, свободно ориентирующегося в мире поп-культуры, и знающего, как использовать появившуюся у его поколения свободу коммуникаций. Однако «влюбленность» китайцев в общество потребления не всегда заканчивается так же хорошо. Особенно если это влюбленность в такие его столпы, как McDonalds или KFC.

Оборудованная по последнему слову техники клиника для снижения веса в Тянцзине представляет собой, тем не менее, грустное зрелище. Почти все ее пациенты моложе 25 лет. Мы застаем обитателей клиники 15-летнего Лянг Чена и 14-летнего Ли Шана за воспоминаниями о своих «подвигах» на ниве обжорства. «Было время, когда я мог съесть целую корзину семейного обеда KFC» - вспоминает Лянг Чен. «Это еще что - говорит его новый друг Ли Шан, - я, бывало, съедал 4 обеда, если выбрасывал кукурузные початки и хлеб». Бизнес клиник по снижению веса в Ките процветает: в больших городах каждый пятый ребенок в возрасте до 18 лет страдает обжорством.

Оставим маленьких обжор из Тянцзина и вернемся в Пекин. Чунь Шу – писательница, которой всего 21 год, но которая уже успела завоевать известность как автор сексуально откровенного романа «Пекинская кукла» о поисках любви, истины и подходящей панк-группы. Книга успела разойтись сотнями тысяч копий, прежде чем власти догадались ее запретить. Некогда бросившая школу в выпускных классах, Чунь Шу скептически настроена по отношению к государственной системе образования. «Не говорите мне, что дети моего поколения пользуются большей свободой - заявляет она. – Вот когда будут отменены эти бессмысленные вступительные экзамены, тогда можно будет говорить о свободе».

Чунь Шу презирает поколение взрослых, выросших в годы Культурной революции, за их чрезмерную заботу о школьных достижениях и попытку навязать такое отношение к миру ее сверстникам. В отличие от прежних поколений китайцев, для Чунь Шу учеба – не самоцель. Тем не менее, ее антиакадемический настрой не мешает ей говорить о Генри Миллере или Оруэлле так же увлеченно, как о персонажах западной поп-культуры. В поиске своего пути Чунь Шу способна усомниться даже в потребительских ценностях своего собственного поколения. «Я была слишком увлечена вещами - пишет она в одном из постингов на популярном сайте sina.com, - я могла потратить кучу денег на сумочку с модным брендом. Получается, что я меньше способна обсуждать идеи Достоевского, если на мне красивые брюки?». Неясно, впрочем, заключено ли в последней фразе сомнение или, наоборот, вызов традиционным ценностям.

В целом, все эти зарисовки могут наметить определенный путь развития нового поколения китайцев, который и называется модернизацией. От безоглядной влюбленности в символы общества потребления к индивидуальным поискам истины и разочарованию не только в старых, но и в новых ценностях. А разочарование и способность жить в «расколдованном мире», как известно, и есть базовая ценность Современности.

В поисках китайского Билла Гейтса

Джин Шеньгуа, профессор Пекинского Педагогического Университета, считает, что Китаю просто необходим свой собственный Билл Гейтс. «Тот день, когда на китайской земле появится такой человек как Билл Гейтс, сверх-предприниматель мирового класса, будет по-настоящему началом эры Китая в мировой истории,» - говорит он. Казалось бы, эра Китая уже началась. Современный Китай обладает огромным и постоянно растущим потребительским рынком, хорошими университетами, выпускающими сотни тысяч квалифицированных инженеров, дешевой рабочей силой и предпринимательской жилкой. Но ему не хватает китайского Билла Гейтса, человека с видением будущего и маниакальной верой в его правильность, способного создавать всемирно известные и уважаемые в мире корпорации, порождающие вокруг себя новые отрасли экономики буквально из ничего. Есть ли сейчас в Китае такие люди, или свидетельствует ли что-нибудь об их появлении в будущем?

Один из кандидатов на роль китайского Билла Гейтса – Ван Жидонг, создатель сайта Sina.com, того самого, который Чунь Шу использует, чтобы поделиться с миром своими сомнениями в совместимости Достоевского и красивых брюк. Появившаяся в начале 90-х годов компания Вана Жидонга Sina первоначально занималась «китаизацией» программных продуктов Microsoft. Начиная с маленькой группы сотрудников работавших в заброшенном здании школы, Sina в 2003 году пришла к рыночной капитализации $1,1 млрд при годовом обороте $160 млн. В годы дот-комовского бума из обычной компании Sina превратилась в интернет-портал. В целом рынок IT индустрии в Китае сейчас достигает уже $28 млрд (при $395 млрд объеме рынка в США).

История IT-индустрии в Китае проходила под аккомпанемент борьбы между аборигенными китайскими бизнесменами («домашними картофелинами») и вернувшимися в Китай с запада «морскими черепахами». «Морские черепахи» принесли в Китай умение писать бизнес-планы, договариваться с инвесторами и следовать традициям западной офисной культуры. Сейчас, правда, эти навыки стали общим достоянием, поэтому «картофелины» постепенно берут реванш над «черепахами». При этом сама жизнь индустрии во многом сводилась к копированию западных решений. Например, Sina – китайский вариант yahoo, и таких примеров очень много. Поэтому Вана Жидонга вряд ли можно назвать китайскими Биллом Гейтсом.

Чен Тьянцзао, создатель крупнейшей китайской компании по производству компьютерных игр, замечает: «В Китае нет своего Билла Гейтса. Есть только один Билл Гейтс, и мы уважаем его. Он – герой. Ну а мы в Китае должны хвататься за любую возможность и не думать, кто наш Билл Гейтс. Может быть, время для таких раздумий придет через 20 лет. Но сейчас каждый должен просто делать то, что может».

Однако, какими бы скромными не были китайские предприниматели, у них есть все возможности для стремительного роста. Китайский Билл Гейтс может появиться, только если государство позволит ему расти. До сих пор государство как-будто одновременно желало и опасалось появления такого сверх-предпринимателя. Недавние штрафы, наложенные государственной сотовой компанией на интернет-порталы за несанкционированные sms-рассылки, могут свидетельствовать о желании правительства немного сдержать рост сетевого бизнеса. Однако китайские предприниматели слишком многому научились, чтобы их можно было сдержать так легко. У Китая, возможно, пока нет своего Билла Гейтса, но у него есть группа молодых, задиристых и уверенных в себе бизнесменов, смотрящих в будущее без границ. Точно так же, как в США.  

Статья подготовлена по материалам журнала Fortune

Алексей Гостев, E-xecutive

  Обсудить в форуме

ДРУГИЕ СТАТЬИ НОМЕРА

  Дорогу осилит идущий
  Китайский алгоритм
  Учимся понимать Китай
  Логистика: красиво думаем, да плохо делаем
  Иновации идут в Китай
  Венчурная грамота в Китае
  Туризм для китайцев - все как всегда
  Китайский покер